Может ли колокол весом 80 килограммов иметь более низкий и глубокий звук, чем 200-килограммовый? Зачем заново открывать технологию колокольного литья в наши дни? Работать как старинные мастера или «по старинке» – в чем разница?
Звонарь Андрей Дьячков более 25 лет занимается колокольным искусством, а в 2012 году открыл свой колокольный завод. Андрей Анатольевич известен как церковный звонарь, специалист по оборудованию колоколен. А теперь стал литейщиком, создав собственные колокола. В истории колокольного литья на Руси это явление происходит впервые.
— Андрей Анатольевич, когда были отлиты ваши первые колокола?
— С первой отливкой у нас произошёл удивительный случай. Мы делали её в Светлый понедельник Пасхальной седмицы 2017 года. Очень символично, ведь Пасхальную Светлую седмицу ещё называют звонильной неделей. Отлили два малых колокола с самым простым орнаментом. Звучание у них оказалось великолепным! Все заслушались. И только мы их подвесили и позвонили, как нам звонят – теперь уже по телефону – из Троице-Сергиевой Лавры и спрашивают, нет ли у нас двух колоколов, самых простых, для подворья. Знаете, за 25 лет работы к нам не поступало таких запросов! А тут обратились с заказом через 15 минут после того, как мы произвели первый звон на своих первых колоколах! Мы привезли эти два колокола на храм в Абрамцево, на подворье Троице-Сергиевой Лавры.
— Удивительно!
— Это ещё не все. Вскоре нам звонит регент хора этого храма и говорит: «У ваших колоколов удивительное сочетание, гармония – это настоящий Лаврский звон!» Оказалось, что сочетание между обертонами наших колоколов напоминает ансамбль звонов Троице-Сергиевой Лавры! А я сначала даже внимания на это не обратил! Потом слушаю – действительно, так и есть! Лаврский звон! А ведь мы лили не для Лавры, мы вообще не знали, куда эти колокола пойдут. Верю, что это явное действие Божия Промысла. И потом дело стало набирать обороты. Хотя мы нигде не заявляли о себе, не рекламировались – люди обращались с заказами. С тех пор я считаю преподобного Сергия Радонежского нашим небесным покровителем, прошу его о помощи и благословении.
— Как возникла мысль самим начать лить колокола?
— Я много лет вынашивал идею заняться литьём. Литейщик часто не понимает, чего от него хочет звонарь, а звонарь не знает, как добиться от литейщика желаемого звучания. Мы как бы объединяем в себе две эти ипостаси. Наша задача – не просто отливать хорошие колокола, но создавать колокола со звучанием, о котором мы, церковные звонари, мечтали много лет. Звонарский опыт очень помогает в литейном деле, но мы не можем опираться только на него, поэтому многие наши сотрудники окончили ВУЗы по техническим специальностям, а за последние 5 – 7 лет получили самое современное литейное образование. Создавая производство, мы пригласили консультантов самого высокого уровня, докторов наук, опытных мастеров-практиков, освоили новейшие технологические и научные разработки.
— Как вы отрабатывали технологию? Что было самым трудным?
— В технологии литья колоколов можно выделить несколько вещей, которые помогают достичь наилучшего результата. Мы поставили перед собой задачу не перенимать секретов действующих ныне колокололитейных производств, а постараться дойти до всего самим, т.е. полностью с чистого листа «изобрести велосипед». Это было необходимо, чтобы создать своё, уникальное производство, досконально разобраться в деле. И действительно, в процессе освоения колокололитейного дела многое даже из очевидных приёмов и знаний нам удалось значительно улучшить. Время идет, появляются новые технические возможности, оборудование, формовочные материалы, литейные компоненты – и мы их впервые применили. Это было трудно, но результат получился превосходный.
Но самым сложным в нашем новом деле было пройти лицензирование, получить необходимую разрешительную документацию и провести все необходимые согласования с контролирующими органами. Завод мы создали ещё в 2012 году, но на организационно-юридические процедуры ушло несколько лет. Благо у нас в компании работают профессиональные юристы, д а я и сам, наряду с экономическим и музыкальным, имею ещё и юридическое образование. Мы успешно прошли все процедуры и только потом приступили непосредственно к литью.
— Среди современных литейщиков одни гордятся тем, что работают по старинным технологиям, другие считают своим преимуществом применение современного оборудования. А как обстоит дело на заводе Андрея Дьячкова?
— Можно отливать колокола, как в старину, а можно – «по старинке». Заказчикам нравится словосочетание «старинная технология». Но что это значит? Лить как в XVI – XIX веках, не принимая современных наработок? Некоторые делают именно это. Но знаете, люди в старину никогда не отказывались от новых технических возможностей! Не оглядывались из 19-го века на 16-тый, а из 16-го на 12-е столетие. Как только появлялись новые методы – применяли их, и в строительстве храмов тоже. Я говорю не об иконописи, не о художественных формах, а именно о технологиях. Поэтому я считаю, что как раз мы-то сегодня и льём, как в старину, – руководствуемся тем же подходом к делу. Копировать старинное надо в том, что мы не можем сделать лучше: профиль, пропорции, глубину и богатство звука, гармонию звукоряда. Звучание наших колоколов не уступает лучшим старинным образцам. Считаю это большим достижением в отрасли современного колокольного литья. И добиться успеха помогли нам, в том числе современные технологии.
— И как вы достигаете такого качества?
— На 90 % звучание колокола зависит от его профиля, геометрии. Металл – это обычная колокольная бронза, там сложно что-то нарушить или улучшить. Он у всех практически одинаковый. Формовка тоже не сильно влияет на качество звучания. Главный секрет в том, чтобы найти идеальный профиль. Я начинал свою деятельность в 1996 году как музейный работник и уже более 25 лет изучаю старинные колокола. И, объехав весь мир, нашел два колокола, которые могу назвать самыми лучшими из всех ныне существующих. Это гениальные произведения колокольного искусства с замечательным звучанием. Они на порядок отличаются от других произведений литья того же времени. Но я держу их в секрете, потому что именно на основе этих колоколов, изучив их, мне удалось создать собственный колокольный профиль.
— Что значит «лучший звук»? Есть ли объективные критерии?
— Красота звука это в значительной степени красота тембра. Однако колокол – это не только звук, но и металл, который этот звук рождает. Поэтому важно знать, что бывает и такое: колокола весом 80 и 200 килограммов звучат одинаково: частота основного тона (нота) тембр, обертона. И громкость у них практически одинаковая.
Если два колокола отлиты по одному и тому же профилю, то больший по размеру будет иметь более низкий тон. И это понижение тона, басовость звучания определяет увеличение его стоимости. Но если взять более продуманный профиль – то более лёгкий колокол может оказаться более низким и глубоким по звучанию, а соответственно и цена его получается значительно дешевле. Удивительно? Да, но это факт из нашей звонарской практики.
— Получить более низкий тон можно не за счёт веса, а за счёт профиля?
— Да! И мы этого достигли. Наш профиль дает не только самый красивый звук, но и самый низкий при данном весе! Бывали курьёзные случаи: висят на звоннице храма колокола от 200 килограммов и меньше. Батюшка заказывает у нас более басистый. Спрашивает: каким он должен быть, 400 килограммов? – Мы слушаем тон, а у двухсоткилограммового благовестника звучание, как у нашего колокола весом 80 килограммов. При своём солидном весе в 200 килограмм это по сути средний колокол и благовестником считаться не может
— Получается серьёзная выгода в цене, ведь колокола обычно оценивают по весу.
— Я считаю систему оценки колоколов на вес ошибочной. В килограммах можно считать только металлолом. Изделие, а тем более музыкальный инструмент, оценивается не по весу, а по качеству. А качество – это, прежде всего, низкий тон – при том, что мы по умолчанию берём колокола, одинаково красивые по тембру. Подбирая профиль, я руководствовался именно этим критерием: как получить максимально низкий тон при прочих равных. И чтобы при этом не пострадала ни прочность, ни красота тембра, ни громкость – все должно быть строго в рамках традиции.
— Это же настоящее научное открытие!
— Надеюсь, это уникальное открытие станет большим подспорьем храмам, учитывая сегодняшнюю нехватку средств. Кроме того, с небогатых приходов мы иногда не берём предоплату за колокола – работаем за счёт оборотных средств. Заказчик может приехать уже на приёмку готовой продукции и, если все понравилось, произвести оплату.
— Следующий этап после отливки колоколов – сформировать колокольный ансамбль.
— Мы добиваемся того, чтобы каждый звукоряд подбирался не только с точки зрения колокольного искусства, но и с учетом законов классической теории музыки. Например, подбираем колокола по тональности. Причём достигается это не методом подточки, а возможностью выбирать из большого числа отлитых колоколов. Звуковысотные характеристики у каждого колокола свои. Казалось бы, одинаковый профиль, вес, металл – а звучание индивидуально! Когда мы собираем ансамбль, берём по 5 – 10 колоколов каждого веса и из каждой группы выбираем наиболее подходящий экземпляр. Так рождаются уникальные гармоничные колокольные наборы, не повторяющие друг друга.
— Вы отливаете тяжёлые благовестники на заказ?
— Это стандартная работа. Не все знают, что сделать колокол большого размера даже легче, чем маленький. При изготовлении колокола возникают некие погрешности, они допускаются даже по ГОСТам – допуски размеров, припуски на механическую обработку. И если у колокола весом, к примеру, 20 килограммов такое отклонение повлияет на тон звучания, то у колокола весом 200 килограммов оно будет практически незаметно. Единственное различие в сложности изготовления большого и малого колоколов состоит в обнарядке – декоративном оформлении. Маленькие колокола, как правило, украшают только орнаментальными поясками, иконы на них не делают. Благовестник же практически всегда украшают иконами, надписями, а это целое техническое задание. У нас на производстве работают свои скульпторы, которые создают иконы для колоколов и, если их еще нет в нашей коллекции, делают индивидуальные надписи, орнаменты.
— Сколько же времени на вашем производстве уходит на создание большого колокола и сколько – малого?
— Маленький колокол утром заформуешь, днём отольёшь, вечером достал, обработал, и он уже готов. То есть можно утром получить заказ, а вечером сдать колокол. Это достигается благодаря нашей технологии. Если нет требований к индивидуальному оформлению, мы и большой колокол можем изготовить за три дня. Но обычно спешки здесь нет, берём с запасом месяц, а отдаём раньше – всех устраивает. Тем более, что очередь из заказов у нас всегда есть.
— У вас можно заказать оборудование звонницы «под ключ»?
— Да. Теперь мы работаем на всех стадиях: от отливки колоколов до их развески, настройки, оборудования рабочего места звонаря и при необходимости подключения автоматической системы звона «Электронный звонарь». И даже башенные часы-куранты делаем: у нас есть часовой цех, где мы производим циферблаты, собираем комплекты башенных часов. Записываем для них мелодии на колоколах.
— Что обычно указывается в надписи на главном колоколе?
— Традиционно это имя мастера, город, где производится литье, название храма и по чьему благословению отливается колокол, имена благотворителей, а также его вес. Наше головное предприятие Международный центр колокольного искусства, а литейное подразделение мы назвали Колокольный завод Андрея Дьячкова. Находится оно в г. Тутаев, но писать на колоколах имя революционера Тутаева я не стану. Наш город более 500 лет носил имя Романов в честь святого князя Романа Угличского. В XIX веке Романов и Борисоглебск объединили, и новый город стал именоваться Романов-Борисоглебск. Но и сегодня Борисоглебск и Романов – это, по своей атмосфере, две разных местности. В Борисоглебске городская среда, а Романов – это уютное село с пятью старинными храмами. Так мы и решили, что будем указывать на колоколах изначальное имя города. Пишем: «Лит сей колокол в граде Романове на заводе Андрея Дьячкова в таком-то году» и указываем, на чьи средства, для какого храма, при каком настоятеле он отлит.
